Сердце ворона  - Анастасия Логинова

– Такая забавная девушка… – покачал Ордынцев головою ей вслед. – Сама непосредственность: с полчаса уж меня персиками угощает, а теперь даже не попрощалась. Зачем приходила, спрашивается?

«Да ведь она нарочно его отвлекала… – сообразил Дмитрий только теперь. – Зачем? И что-то Юлии Николаевны во дворе более не видать…»

А после он с интересом поглядел на Ордынцева и заметил как будто невзначай:

– Вероятно, хозяйку провожала. Юлия Николаевна ведь вот только была здесь – неужто с вами не поздоровалась?

– Юлия Николаевна? – Ордынцев оживился, расширил глаза и принялся с жадностью осматриваться. Да никого, разумеется, не увидел. Хмыкнул и покачал головою: – Жаль, снова мы разминулись. Мне, знаете ли, прямо-таки не терпится познакомиться с этой дамою – нарочно она, что ли, от меня прячется? Ей-богу, уж разное тут думать начнешь…

– Что ж вы об этом думаете? – допытывался Дмитрий, не сводя с того пристального взгляда.

Ордынцев отвечать как будто не хотел. Признался через силу:

– Да ведь знавал я когда-то одну барышню по имени Юлия Николаевна, Юленька… Бедная девушка, печальная судьба. Роду знатного, но обнищавшего – у тетки воспитывалась. Юленькой ее кузен мой называл – невестой она его была. Рассказывал вам уж про нее, помните? Перед самой свадьбой Николай уехал сюда, на побережье, дела поправить – да так и не вернулся более. Запиской короткою расторг помолвку.

– А Юленька?

Ордынцев сам отвел глаза, будто почувствовал недоброе, и принялся безотчетно растирать левую половину груди:

– Слухи ходили, будто отослала тетка Юленьку из Петербурга в деревню да выдала там замуж по-тихому…

Сказано то, однако, было крайне неохотно.

– Слухи… выходит, ни вы, ни ваши знакомцы более Юленьку не видели с той поры? – напирал Рахманов. – И за все двадцать с лишком лет бывшая невеста вашего кузена так в Петербурге и не появилась, верно?

– Да, это так. Но… не возьму в толк, что вы хотите сказать, Дмитрий Михайлович! – Ордынцев неожиданно разозлился: – Уж не пытаетесь ли меня убедить, что его невеста вздумала поехать сюда, за Николаем? Право, все может быть – могла и поехать… Но вот уж никогда не поверю, что это нежное создание, дворянка Юленька, пошла бы работать горничной, а после умудрилась бы командовать целою гостиницей! Это немыслимо! Немыслимо… Вы еще скажите, что это Юленька, что она и убила Николая из ревности! И обвинила в том его жену, а Бэтси… Боже мой, что она тогда сделала с Бэтси?

– Очевидно, вырастила как родную дочь, – негромко ответил Рахманов. – Она сделалась няней при Бэтси. Ума не приложу, почему ваш кузен на это пошел, но готов поклясться, что няней при его дочери была именно она.

Александр Наумович раскраснелся лицом, тяжело дышал – и только это заставило Рахманова остановиться, не напирать более, покуда не дошло до беды.

Впрочем, он и сам был в не меньшем смятении.

Юленька, Юлия Николаевна, брошенная невеста графа Ордынцева. Ежели это и впрямь одна и та же женщина, и она забралась нынче в усадьбу – то в какой же из комнат она затерялась? Ведь только что всем домом искали Лару – не столкнуться с Юлией Николаевной не смогли бы!

Искали Лару – да так и не нашли ее. Ведь та, которую он целовал четверть часа назад, была не Ларой… как ни хотелось бы в это верить, но это не она, не она!

– Останьтесь покамест здесь, Александр Наумович, – попросил Рахманов. – Не ходите за мной.

Впрочем, Ордынцев его не послушался – взбудораженный не меньше Дмитрия, он поторопился следом.

* * *

Непогода, кружа далеко в море, напоминая о себе раскатами грома, затронуть своей немилостью побережье все-таки не решалась. Лишь ветер буйствовал над башней Ордынцевского замка, грозя, повелевая, требуя, чтобы те, кто собрались на верхней ее площадке, немедля сошли вон. А им все нипочем… Ветер велик, но и ему не под силу прогнать их, да потушить костер, что Джейкоб развел в большой жаровне посреди каменного жертвенного ложа.

Они все обречены, эти трое. Теперь уж точно. Конни просил хоть ведро воды поставить подле жаровни – на всякий случай. И даже в этом его не послушались.

– Позвольте вашу руку, Дана.

Джейкоб и Дана стояли по обе стороны от жертвенного алтаря, испещренного древними магическими символами. Джейкоб одну ладонь протянул Дане – требовательно, не допуская отказа с ее стороны, а второй решительно сжимал ритуальный кинжал.

Он не подчинял ее волю – не умел. Но Дана слушалась его сама. Почему? Лара не понимала. Обеими руками упершись в стекло, что отделяло ее от них, она во все глаза смотрела на Дану и силилась понять – почему?

А Кону происходящее не нравилось.

– Это еще зачем?! – вскричал он, недоверчиво косясь на кинжал. Бросился меж ними, чтобы перехватить ладонь Даны. – Вы обещали, что она не пострадает, Харди!

– Я и сейчас это утверждаю. Дана, мне понадобится лишь пару капель крови. Заклинание открыло двери в Царство Ирия, а ваша кровь – кровь от крови Мары и графа Ордынцева – призовет их души сюда. Немедля, где бы они ни находились. Без вас мне не справиться, Дана. Дайте вашу руку.

Дана и не противилась – а Конни опять негодовал:

– Сюда? Вы хотите призвать этот чертов черный дым? Сейчас – пока здесь Дана и Лара? Да вы с ума сошли!

Конни злил и раздражал их всех. Злил даже ее, эту женщину так похожую на Лару, эту женщину с черной дырой вместо души. Злил ее и Джейкоб – оттого, что медлил. Ладонь Даны была в его руке, а он медлил.

– Конни, – ласково позвала она его, улыбнувшись нежнейшей из Лариных улыбок. – Милый, ты помнишь комнату, в которой меня искал Дмитрий Михайлович? Ту комнату на третьем этаже? Поди туда и загляни в коморку, смежную с нею. Тебя там дожидается подарок – от меня.

– Что?.. – не понял тот.

И на него прикрикнула даже Дана:

– Константин Алексеевич, умоляю – и впрямь пойдите куда-нибудь!

Лара отошла от стекла. Не могла более на это смотреть. Да разве спрячешься?

Конни – жалкий, одинокий сейчас не менее чем Лара – задержал дыхание, покуда Дана смотрела ему в глаза. Все бушевало в нем, грозило взорваться сей же миг. А Дане было все равно.

– Вы и впрямь хотите, чтобы я ушел, Богдана Александровна?

– Да, хочу.

Он сник. Отошел от нее. Еще раз поднял взгляд – и опять сник.

А она снова улыбнулась Лариными губами.

– Обязательно загляни туда, Конни. Загляни, а потом запри – навсегда.

Она, не отпуская его взгляда, подчиняя его волю, вложила ему в ладонь ключ.

Кажется, он и теперь ничего не понял. Но поймет, когда заглянет в комнату. Обрадуется ли? Впрочем, уже не важно. Теперь ей уже никто не помешает.